Театральный журнал «Резонанс» вышел в свет в январе 2025 года и взял курс на постоянное обновление и развитие. Пусть он будет вашим советчиком и другом, путеводителем по афише, зеркалом театрального закулисья, фонариком, освещающим траектории режиссерского замысла. Пусть отразит ваши впечатления, чувства, мысли, вызванные театральным искусством. Пусть резонанс от наших спектаклей будет радостным!

Постоянные рубрики журнала предполагают подробное и вдумчивое знакомство с событиями, фактами, планами, атмосферой театра «Глобус». Каждая из них рассматривает определенную сторону творчества и того, что ему сопутствует.

«Процесс» – это история создания спектакля, этапы его развития вплоть до премьеры.

«Создатель» – зарисовки об участниках творческого процесса, будь то актер, режиссер, художник, композитор, служитель сцены.

«Тема» – это тематическая перекличка различных спектаклей, встречающиеся в них общие мотивы и совпадения, которые слагаются в тренды и тенденции, помогая понять жизнь вокруг нас.

«Эпизод» – это слепок спектакля в одном эпизоде, наиболее полно выразивший идею и замысел создателей, акцент на какой-то грани спектакля, возможно, не замеченной на премьере. Это яркий фрагмент общей картины, это капля, отражающая море.

«Премьера» – это подробности состоявшегося спектакля, взгляд на него как на законченное произведение.

«Фотопозитив» – это фотографии с репетиций, отражающие наш позитивный настрой и отличное настроение, которое мы хотим передать зрителям.

«Моменты» – это выхваченные из гущи творческой жизни интересные мгновения, пойманные оптикой фотографа.
«Отклик» – это тексты от вас, наших авторов: журналистов, блогеров и просто театралов.

«Контакты» – это координаты, по которым вы можете позвонить или написать, для того чтобы спросить, посоветовать, предложить, покритиковать, поделиться впечатлениями.

Мы ждем обратной связи и будем рады более близкому знакомству с вами!

Ваш резонатор Яна Колесинская

Виктор Розов написал пьесу «С вечера до полудня» в 1970 году. Она стала медианой творческого пути драматурга, который в течение более чем полувека (1943- 1996) сочинило 26 пьес, получивших 18 экранизаций. Самая известная из них – фильм Михаила Колотозова «Летят журавли». Он вошел в золотую сокровищницу советского кинематографа, удостоился «Золотой пальмовой ветви», стал нравственным ориентиром поколения 50-х.

С постановки пьесы «Вечно живые» начинался ефремовский «Современник», а еще раньше – творческий путь фронтовика и орденоносца Виктора Розова, вложившего в этот текст свой военный опыт. Последующие пьесы также отразили незыблемые ценности писателя – благородство, честность, долг, бескомпромиссность, нещадно уничтожаемые новыми временами. Розовские мальчики стремились к идеалу, а их антиподы эти идеалы разрушали. В пьесе «С вечера до полудня», если воспринимать ее в традиционном русле, тоже такой расклад.

На разборе спектакля Московского Нового театра Критик Павел Руднев отмечал: «Мне кажется, что это вообще самая прекрасная пьеса Розова, которая без купюр может смело идти в современном театре». Это было сказано 12 лет назад. За это время более очевидными стали огрехи, за которые в постсоветском пространстве на драматурга обрушилась критика: устаревшие идеи, шаблонность подходов, ходульность персонажей, морализаторство и нравоучительность. К тому же, пьеса привязана к советским реалиям, прочно встроена в эпоху застоя. Но если лексика сегодняшней повседневности изменилась, то век казенный продолжает наступление по всему фронту.

Актеры, собирающиеся на репетицию, не могли пройти мимо великолепного дивана, появление которого стало событием дня. Потертый, облезлый, засаленный, доживавший свой век где-нибудь на старой даче, он превратится из рухляди в стильную вещь. То есть будет обтянут заново и займет законное место в сценографическом рисунке. Время действия условно, хотя обстановка квартиры одной большой семьи вполне себе советская – стеклянный графин, хрустальная салатница, кровать с никелированными спинками, стационарный телефон с диском.

Репетиционное пространство, наполняясь бытом, постепенно обрастает психологическими подробностями.
Важно всё – как ты встал, как пошел, как оглянулся и как замолчал. Что происходило до конкретной реплики и почему она звучит именно так. Чем наполнены слова и что остается между слов. Что движет искусителем Лёвой, убеждающим юного Альберта о необходимости разорвать все нити, связывающие его с родными, и уехать из дома? Что переживает мальчишка, решивший совершить главный в жизни поступок? Почему его отцу кажется невозможным расставание с единственным сыном?

Моральные, этические, нравственные проблемы предстоит решить героям спектакля за короткий промежуток времени – с вечера до полудня. А для этого необходимо выйти из зоны комфорта, каковой им представляется обжитая до мелочей квартира в центре Москвы, и отважиться хоть как-то изменить свою жизнь. А значит, и себя самого.

Принято считать, что человек не меняется, но это кому как. Наступает момент, когда ломаешь свою скорлупку и выкарабкиваешься на свободу. Там трудно, там страшно, но иначе тупик и клаустрофобия.

Ремарком зачитываются в юности, когда сильна потребность в настоящих чувствах и масштабных событиях, а силы для этого неисчерпаемы. Не каждый поклонник крышесносных романов возвращается к нему в зрелом возрасте. Зато кино- и театральные режиссеры довольно часто предлагают свое прочтение немецкого классика. Ирина Камынина перечитывает Ремарка всю жизнь. Она работала над инсценировкой несколько лет, продолжая размышлять над любимым романом, исследуя литературные источники вокруг него.

– Не представлял, как эту книгу можно воплотить на сцене! Я начинаю работу над ролью с чистого листа и как ребенок пытаюсь набрать впечатлений и обстоятельств. А Ирина Юрьевна Камынина проделала сумасшедшую предварительную работу! – говорит исполнитель главной роли Максим Гуралевич.

Работу над спектаклем команда начала с изучения эпохи 30-х годов прошлого века, атмосферы предвоенного Парижа, биографии самого писателя, в каждую свою книгу вкладывавшего личный опыт. Триумфальная арка» – роман автобиографический, прототипы главных героев Равика и Жоан – сам Ремарк, бежавший из Германии от нацистов, и киноактриса Марлин Дитрих, колесившая по миру в ореоле звездности. Талантливый хирург без права на жительство и врачебную практику – и секс-символ эпохи, белокурая бестия, гламурная секс-дива, как ее называли.Мир накануне катастрофы – и страстная любовь на краю пропасти. Лютая ненависть, фанатичная месть.

На дворе 1938-й год. Времена не выбирают, судьбу не смоделируешь, смерть не отвратишь. Но в силах человека решить, как именно прожить самый трудный отрезок пути, с какой долей мужества сопротивляться обстоятельствам расчеловечивания.

Вокальная студия театра в этом сезоне отмечает свое 30-летие. Иван Ромашко – не просто самый молодой руководитель коллектива за всё время его существования, а еще и самый позитивный. Если в режуправлении стоит смех до потолка, значит, Иван Андреич пришел на работу задолго до начала занятий. При его появлении всем сразу становится весело, вне зависимости от причин.

Дети его обожают. Не все подряд, конечно, бывает, что интроверты предпочитают более спокойную обстановку. А большинство ловят кайф с педагогом, который может дурачиться так же, как они. Но удивительным образом удерживает дисциплину на том уровне, когда дружеская атмосфера репетиций не расхолаживает, а настраивает на серьезную работу.

– Голос – настолько индивидуальный инструмент, что разные вокалисты, начиная в одинаковых условиях, могут прийти к совершенно не похожему результату, – наставлял его консерваторский педагог Дмитрий Суслов. Уже на собственном опыте убедившись, что универсальной вокальной методики не бывает, его ученик выбирает нестандартные варианты. У тебя 48 отмычек, и ты пробуешь, кому какая подойдет, учитывая направление мюзиклового звучания. Цель – яркое сценическое воплощение каждого студийца. После определенного количества индивидуальных занятий и репетиций приветствуется участие детей в десяти спектаклях репертуара. О чем, собственно, мечтают, и они, и их родители.

В свои 25 лет Иван Ромашко далеко не начинающий преподаватель. Он имеет солидный педагогический опыт, ведь вырос в многодетной семье священника, привык управляться с шестерыми младшенькими. И это несмотря на плотную учебу в музыкальном колледже по классу фортепиано (красный диплом), затем в консерватории на дирижерском отделении и, наконец, на кафедре академического пения. Занимаясь на инструменте по восемь часов в день и завоевывая звание лауреата на международных конкурсах молодых исполнителей, Иван со временем сделал вывод, что по-настоящему обретет себя на поприще вокалиста. Так атлет, пройдя через все виды многоборья, особых результатов добивается в каком-то одном.

Со штангой Иван на дружеской ноге, вернее, руке, о чем свидетельствуют накачанные мышцы. Также получен разряд по спортивному туризму, Алтай, можно сказать, покорен. Но еще один вид туризма оказался похлеще спортивного. Август 2022-го, преддверие нового творческого сезон, он, студент новосибирской консерватории, только-только вступил в должность, а его сразу как кутенка в воду. Репетировать, разучивать новые партии, осваивать передовые вокальные техники – это потом. Сейчас, говорят, полетишь с детьми на IV Фестиваль театра юного зрителя «Язык мира» в Красноярск. А это значит, сосчитать, сопроводить, накормить, расселить, спать уложить, разбудить, одеть, загримировать, проконтролировать выходы в самом сложном и ответственном спектакле репертуара «Cabaret». И вернуться не с поседевшей от стресса головой, а с новыми идеями и проектами!

Ну а дальше пошло как по маслу, и он ни разу не пожалел, что, загипнотизированный огромным пестрым питоном, пришел работать в театр.

Двое отшельниц живут в лесной избушке: бабка и внучка. Старая и юная. Увядшая – и расцветающая навстречу траве, деревьям, птицам, природе. Обе умеют ворожить, колдовать, гадать на картах, но это ничто против темной и необузданной силы, что ищет примитивные объяснения своих бед и обрушивается на «ведьмак» с со всем упоением тупости.

Старая карга Мануйлиха закутана в ветхое тряпье, как серая моль, как летучая мышь. Лицо упрятано в лохмотья, лишь глаза зыркают туда-сюда, сверкают неприязнью и злобой. Так она отгораживается от чужаков, посягающих на ее территорию, прогоняет их голосом хриплым, простуженным. Но это всего лишь образ, который силен только в привычных ситуациях. Стоит опасности подступиться вплотную, как защитный кокон рассыпается, и Мануйлиха предстает какая есть – робко и униженно просит урядника не выселять из леса, не лишать последнего. И сидит отрешенная, смотрит в никуда, бесполезно нагонять жути. Уже не спасет ничто.

Мануйлиха уже прошла тот путь, который Олесе только предстоит. В ней клокочет юная сила жизни, глаза отражают все чудеса мира, всю печаль земли. Тело живет каждой клеточкой, каждой жилкой, взлетает, гнется, струится, летит навстречу любви, чтобы отдаться целиком, без остатка. Успокаивается в расслаблении и неге. Неистовствует в бешеных прыжках, разрывается от горя, сгибается в погибель.

Профессия режиссёра больше не считается возрастной. Тем не менее случай беспрецедентный. 25-летний выпускник ГИТИСа получил приглашение не просто на постановку, а на постановку для большой сцены — третьей по величине в стране. И не просто для большой сцены, а для большого театра, который отмечает своё 95-летие. В преддверии юбилейного сезона отбор претендентов велся с особой тщательностью.

Незадолго до «Самоубийцы», а именно в августе 2024 года, Лев Северухин поставил спектакль «Турандот 2162» в Шымкентском драматическом театре, которому тоже исполняется 95 лет. Если подобные совпадения считать намёками судьбы, то успех режиссёрской карьеры обеспечен. Особенно если для успеха есть множество факторов.

В Казахстане Лев Северухин работал как участник проекта «Постановки студентов и выпускников ГИТИСа в русских театрах за рубежом». В Сибирь он приехал уже не как дебютант. «Сначала я подумала, что процессом руководит взрослый человек — он говорит конкретно, спокойно и внятно», — удивилась актриса, не участвовавшая в «Самоубийце», просто услышав его голос в микрофоне. Но даже опытному режиссёру не всегда удаётся так тщательно подготовиться к постановке.

А ведь до «Глобуса» он был знаком с пьесой весьма поверхностно. Но это легко исправить. Когда читал её в самолёте, не мог сдержать смех, и соседи заподозрили, что это нервное. На самом деле это был смех сквозь слёзы. За лето посмотрел все постановки, которые есть на ютубе. Самой близкой по духу оказалась версия МХТ: Николай Рощин поставил комедию не как комедию, СМИ увидели в ней «зрелищный триллер». Следующему интерпретатору Эрдмана предстояло выработать собственный стиль, найти баланс между яркой театральностью и глубиной содержания.

Времени на предварительное знакомство с актерами было не так уж много. Но он для себя определил: авторитет в команде завоевывается не авторитарностью, а четким пониманием художественных задач. Лидерство означает выбор верного направления и устранение препятствий на этом пути. Творческое состояние предполагает умение настроиться на одну волну с актерами. И это при том, что никогда не знаешь на берегу, куда в итоге приплывешь. Работалось легко, но перед премьерой охватило жуткое волнение. А вдруг в зале не засмеются? И на протяжении всего спектакля будут падать номерки? Шелестеть шоколадные обертки… Ужас, ужас…

А как не смеяться, когда верзила Никита Сарычев подпирает головой потолок коммуналки и при этом доводит жену детскими капризами. Или когда Нина Квасова присваивает интонацию беспрекословного и любовного угождения мужу-абьюзеру. А Екатерина Гуралевич, преодолевая сопротивление материала, находит остроумный пластический рисунок, благодаря которому роль второго плана отзывается безбашенным юмором. Теперь уже и не вспомнить, кому конкретно пришла в голову идея обуть миниатюрную тещу в дворницкие сапоги на пять размеров больше.

И получилась история про ограниченное ничтожество, которое привыкло помыкать ближними, но само попало в обстоятельства вынужденного подчинения. Ироничный Гоголь, выглядывая из-за кулис, напускал на Подсекальникова тень Хлестакова, но тому было проще. Ведь он, выдавая себя за другого, успевал не только напиться, но и улизнуть. Подсекальников, страдая от похмелья, оставался лежать в гробу. Весь этот театр абсурда обострил его желание жить, но как раньше уже не получится. Он выбрал жизнь, но не может выбрать качество жизни.

На репетициях царила творческая свобода, которой не было у персонажей. Она стала важным приобретением молодого режиссёра. Лев Северухин уверен: «Все попытки давления заканчиваются неудачей. Если попадаешь в руки тирана, то два месяца репетиций превращаются в сущий ад. В детстве, когда я начал играть, я это чуть-чуть зацепил. Но меня сформировала знаменитая театральная студия на Воробьёвых горах. Там было всё — традиции, атмосфера, дружба. И я понял, что хочу сам держать вожжи и управлять ситуацией. Организовывать процесс и создавать миры».

В ГИТИСе он попал в мастерскую Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова, где как раз занимались развитием творческой свободы. Затем он участвовал в режиссёрских лабораториях при «Ленкоме Марка Захарова» и театре Гоголя и снова поймал ощущение полёта. Теперь уже можно сказать, что вырабатывается режиссёрский метод, при котором актёры забывают о зависимости своей профессии. Не зря же его не хотели отпускать обратно в Москву и сто раз повторяли: Лёвка, какой ты классный!

Мария Светланы Галкиной дает «Мастер-класс» (режиссер Илья Паньков). Гелена Екатерины Аникиной исполняет «Варшавскую мелодию» (режиссер Ирина Камынина). И та, и другая прошли через упоение творчеством, титанический труд, карьерный рост, звездную славу. Испытали любовь. Испытали любовь на верность и постоянство – и любовь эти испытания выдержала только в одностороннем порядке. Эта любовь Марию убила, а Гелену сделала сильнее.

Для создателей «Мастер-класса» неважно, какой век на дворе. Каким бы ни был, личная жизнь строится или рушится вне времени и пространства. Реалии «Варшавской мелодии» привязаны к конкретному времени, но режиссер тоже смягчает тему государственного молоха, которому в 1947 году вдруг вздумалось запретить браки с иностранцами. В версии «Глобуса» личность сама выбирает свой путь, смиряясь с обстоятельствами или преодолевая их. Вот и получается, что певица несчастлива в личной жизни не потому, что искусство потребовало жертв, а потому, что для мужчины ее любви оказалось слишком много.
Марию мы встречаем на закате, когда у нее всё позади.

Отношения с миллиардером Озирисом толкнули ее с карьерной лестницы вниз. Блистательная прима запустила болезнь горла, потеряла голос, была вынуждена покинуть сцену. Теперь она использует своих учеников как брусок для оттачивания идеи-фикс, что в искусстве не бывает легко и бороться за себя в нем нужно с самых первых шагов на сцене. Слабак проиграет, но, целеустремленная и одержимая, она проиграла тоже. И не прощает своего поражения даже тем, кто ни в чем перед ней не повинен.

Ее упоительные воспоминания, озаренные светом рампы, исчерпав себя, обрушиваются в поток сознания, затопленного мужчиной всей ее жизни. Озирис удовлетворился знаменитостью и бросил ее, оставив ей тяжесть нереализованной страсти. Финальный монолог Марии – это предсмертный крик птицы с перебитыми крыльями, которая давно уже не поет. Она балансирует у бездны на краю, чтобы выплеснуть накопившуюся боль и умереть налегке.
Возлюбленного Марии мы так и не увидим. Ведь неотступно следовал за ней не он, а его тень, его незримый образ. А молодой фронтовик, реальный и зримый, – движущая сила «Варшавской мелодии», построенной на дуэтных сценах. Три встречи Виктора и Гелены с промежутками в десять лет высвечивают силу женского чувства – и степень нравственной деградации того, кто считает себя мужчиной.

Гелену мы встречаем на рассвете, когда у нее всё впереди. Кажется, что хрупкость, нежность, незащищенность, незаживающая рана, нанесенная войной, не позволят состояться в профессии. Но рядом с ней сильный парень, которого Алексей Корнев щедро наделяет воинствующим оптимизмом. Если уж он «Гитлера не испугался», то тем более сможет выстроить свою жизнь как по нотам. Хотя ничего не смыслит в музыке.
Вот он и строит. Хотел подарить Геле туфельки на Новый год – и подарил, потратив ночь на разгрузку вагонов. Хотел стать виноделом – и стал им. Хотел получить докторскую степень – и получил. Геля здесь уже ни при чем. Жизнь распорядилась так, что он научился приспосабливаться, а она научилась преодолевать. Чаша весов в этом перевертыше, закачавшись и накренившись, обозначила несовпадение нравственных парадигм. Любовь длиной в жизнь и любовь на короткой дистанции есть несоизмеримые величины.

«Ты женат?» – спрашивает Гелена в ресторане, и тут же, как по щелчку, окружающие дзинькают фужерами, будто сердце разбивается вдребезги. «Учитесь властвовать собой», – поучал Онегин Татьяну, а Виктор через десять лет после всех обещаний «что-нибудь придумать» гнет ту же линию. В их последнюю встречу в гримерке певица освежает макияж, маскируя пудрой, помадой и наигранным равнодушием тоску, радость, надежду, страх, волнение… Так постаревшая Дебора в «Однажды в Америке» лихорадочно наносила на лицо густую маску, чтобы скрыть свое смятение перед Лапшой. А Гелена пока еще молода и красива, но уже научилась «властвовать собой». И мы бы ни о чем не догадались, если бы не ее глаза, распахнутые во весь экран. Она высматривает Виктора в зале и, запнувшись о пустое кресло, сбивается с ритма. Но через секунду продолжает петь. Что бы ни случилось – она продолжит петь. Настоящее искусство рождается болью.

Незадолго до этого ему было важно, чтобы она оценила его авторское вино, это самая главное чаяние потрепанного мужчинки в очечках. Он за этим к ней и пришел. Даже не взглянув на «медали», украшающие принесенную Виктором бутылку, Гелена выдает очередной афоризм: «В конце концов, я стала хорошей певицей. А хорошая певица – это не только голос». Хорошая певица – это еще и сила духа и сила воли, это умение не сломаться и выстоять. Когда-то давно почувствовав счастье кожей, впоследствии она сумела обойтись без него. Гелена могла бы дать Марии Каллас блестящий мастер-класс по выживанию, но они так и не познакомились.

Самовыражение, любование собой, самопрезентация, самокопание — это и есть монолог. Полемика, призыв, прокламация, исповедь, гвоздь программы, рупор идей, крик души — это тоже монолог. Спектакли «Горе от ума» и «Уважаемая Елена Сергеевна», поставленные совершенно разными режиссерами по совершенно непохожим источникам, объединяет только хронология. Их премьеры состоялись с разницей в несколько дней. В апреле 2024 года на малой сцене впервые прозвучали прекрасные стихи, парадоксальным образом обесцениваемые резонерствующим Чацким. А по соседству в специальном помещении учительница старой закалки Елена Сергеевна разрывалась на части в конфликте с учениками-абьюзерами.

Чацкому, согласно тексту Грибоедова, принадлежит целых 17 монологов, каждый из которых занимает более десяти строк, а то и целую страницу, но никто из окружающих их не воспринимает. Елена Сергеевна по воле драматурга Людмилы Разумовской произносит только одну пламенную речь, но она повернула ход событий в непредсказуемое русло.

«Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног», — первые слова Чацкого. «Карету мне, карету!» — его последняя реплика. Сколько всего было сказано между этими двумя крылатыми фразами — ни в одной пьесе не найдётся столько афоризмов на одного персонажа. Плотность текста Чацкого зашкаливает: и дым Отечества нам сладок и приятен, и ум с сердцем не в ладу, и свежо предание, а верится с трудом… Московское общество совершенно глухо к красноречию чужака. Ведь он пришел в чужой монастырь со своим уставом, ведь он слышит только себя, ведь он не человек — змея.

У некоторых говорунов есть такое свойство: они не могут контролировать свою речь. Их не слушают, их откровенно игнорируют, над ними смеются, а они не могут остановиться. Да ладно, сам Пушкин писал в письме Бестужеву: «Первый признак умного человека — с первого взгляда знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и им подобными». А Белинский добавил: «Это просто крикун, фразёр, идеальный шут, на каждом шагу профанирующий всё святое, о чём говорит».

А ведь первое впечатление о Чацком вполне себе ничего. Красив, строен, подтянут, весь в чёрном. А пожилая учительница Елена Сергеевна, напротив, производит отталкивающее первое впечатление, чтобы к финалу влюбить в себя весь зал. Вся какая-то белесая, невыразительная, в дистиллированном платьице, бестолково суетится, гостеприимничает перед данайцами, принесшими дары. Она, как и Чацкий, совершенно лишена проницательности и принимает за чистую монету враньё и лицедейство своих учеников, которых, казалось бы, должна знать как облупленных. У них есть план, как выманить ключ от сейфа, где заперты контрольные работы, а она с ними танцует.

Вертихвостка Ляля уже прямо ей говорит: «Как вы терпите? Как вы смеете такое терпеть?! Неужели вы не видите, что над вами просто смеются? Издеваются!» Но когда наглецы доведут учительницу до белого каления, она взорвётся таким гневом, разразится такой отповедью, взлетит на такую высоту духа, что войска должны будут отступить с позором, не то что это «племя маленьких паразитов, уже приспособившихся потихоньку сосать кровь!» Карлики с куриными мозгами, встающие на котурны, чтобы казаться себе более монументальными! Стадо баранов, жмущихся к кормушке!»

Играя доброго, ищи, где он злой, — рекомендовал основоположник. Ну, или наоборот, как выкормыш благополучной семьи Володя, притворявшийся добреньким, пошёл ва-банк. Беда в том, что бесстыдство сильнее благородства, оно глухо к душевному надрыву. Другой парень просто трус, третий просто пьян, Ляля сто раз пожалела, что пришла. То, как юные актёры проживают переломный момент, дорогого стоит. Четверо авантюристов убрались восвояси, а ключ от сейфа остался лежать на столе. Единственный монолог Елены Сергеевны — это бисер, рассыпанный перед «стадом баранов», но бисер, засиявший россыпью драгоценных камней.

На фото: сцены из спектакля «Уважаемая Елена Сергеевна» в исполнении Марии Соболевой, Александры Бутаковой, Никиты Лебедева, Ивана Урбановича, Дениса Горовенко.

Из восьми премьер прошлого года половина населена всевозможными животными, как экзотическими, так и вполне узнаваемыми. Самый-самый такой спектакль — сказка «Кошкин дом» (6+), ведь там все персонажи — домашние животные, без участия человека. Но мы-то понимаем, что эта история в первую очередь о нас с вами.

Бал правит красавица Кошка ангорской породы. Но бал превращается в неуправляемую пляску дикарей. А избалованная барыня знай себе кичится перед гостями своим происхождением и достатком. Только катастрофа в виде пожара может вернуть дамочке адекватное восприятие мира. И тогда не будет зазорным укрыться одним одеялом с котятами-оборванцами и даже попросить у них прощения. В общем, жизненный урок пошёл на пользу. Ну а соседи погорельцев, отказывающиеся помогать, — свиньи с поросятами, коза с козлом, петух-холостяк — как были тупыми жадинами, так ими и остались. Ведь с ними ничего не случилось. Человек вряд ли изменится, если его как следует не проучить.

Бывшая Такса в спектакле «Собаки» (12+), как и тётя-тётушка Кошка, когда-то считалась породистой и спала на бархатных подушках. Но она ни в чём не провинилась, как и другие обитатели бесхозного оврага. Чёрный, Гордый, Головастый, Крошка — неприкаянные существа, мечтающие о любящем человеке. Но человек зачастую ведёт себя как зверь, а зверь совершает жертвенные поступки. Люди и правда другие, не такие, как зависящие от них братья меньшие. Один предал, избил, выгнал, а другой позвал в светлую даль. Многим беспризорникам уготована участь живодёрни; не каждому везёт с большим другом. Но все собаки попадут в рай, считают создатели спектакля. Должна же быть хоть какая-то справедливость.

В «Принце и нищем» (12+) всё по-другому. Собаки, их всего две, обезличены и выполняют функцию реквизита. Это обычные плюшевые игрушки, примостившиеся за пазухой у юных хозяев. Ребята не нуждаются в зверушках, они зависли в виртуальной реальности. И всё же они многому научились, пока скитались по неведомым мирам. В финале со сцены к зрителям сходит белый верблюд — ростовая кукла с лобастой головой. В спектакле, поставленном в жанре компьютерной игры, крайне необходим игровой питомец в награду за успешно пройденный квест, один из десяти самых редких маунтов в World of Warcraft.

И снова неодушевлённые животные — в «Трёх мушкетёрах» (16+), где игра идёт не на жизнь, а на смерть, но не компьютерная, а шахматная. Парадокс в том, что роман Дюма начинается с пегой лошади главного героя, вызывающей насмешки сильных мира сего, а в спектакле «Глобуса» все кони деревянные, но это не конь-огонь на палочке, а фигуры, передвигающиеся по доске по воле игроков. В них нет пены на морде и топота копыт, а интеллектуальные поединки важнее скрещивания шпаг. Главная смысловая составляющая этой версии — шахматная партия, в которой сошлись Ришелье и д’Артаньян. И которую дерзкий гасконец ведёт со своей судьбой.

Завершим нашу тему еще парочкой поучительных сюжетов для всей семьи, причем возникших на морском дне. В «Сказке о рыбаке и рыбке» (6+) старуха наказана за жадность, старик — за бесхребетность. Рыбка действительно золотая — облачена в сияющую мантию, бросает под ноги рыбаку драгоценные россыпи. Повелевает морской стихией. Кажется, что она всемогуща, но только до тех пор, пока не столкнётся с непомерными запросами людей, которым всего мало.

С каждым новым требованием Рыбка чахнет, хиреет, теряет красоту и силу. Рыбка становится жертвой, а не только карательницей людских пороков. Исправлять их приходится ценой собственного здоровья. Здесь, как и в «Кошкином доме», пока не накажешь виновных, они ничего не поймут. И, как и в «Садко в подводном царстве», рефреном проходит призыв бережно относиться к природе, окружающему миру, водным ресурсам и их обитателям.

Мюзикл «Садко в подводном царстве» (6+) — самая зрелищная и многонаселённая премьера года. Кого там только нет! Стайки рыбок и моллюсков шевелятся, пульсируют, извиваются, всплывают и ныряют, светятся и переливаются. Морской конёк Онисим и осьминожка Фаврония отвечают за движение. Медуза Тессловна олицетворяет вселенское коварство. Этот автономный и совершенно не зависящий от человека мир существует по своим законам. Пираты наказаны за вторжение на чужую территорию, а также за жадность. Садко и его избранница никому не причиняют зла, поэтому честно заслужили хэппи-энд. В финальном хите звучит мантра, которую можно отнести ко всему репертуару «Глобуса»: «Мы творим волшебство, ты и я!»

Так повелось со времен госпожи Люксембург, которую неслучайно назвали цветочным именем. И понеслось: весна и букеты! Конечно, мимозы никто не отменял, но розы более торжественны и впечатляющи.

Прекрасные лица сотрудниц театра еще прекраснее рядом с розами. Этих лиц зрители не видят на сцене, но за ее пределами . тоже работают красивые женщины, которым дарят цветы.

8 марта 2025 г.

Театр – это хорошо организованное производство, занимающееся созданием искусства. Это огромный пассажирский лайнер под несгибаемым парусом, на всех 14 этажах которого четко работают все цеха, отделы, службы – машинно-декорационный цех, столярно-сварочный цех, радиоцех, видеоцех, отдел светового и сценического оборудования, служба эксплуатации здания…

В труппе служат 25 актеров (и столько же актрис), поле деятельности которых – сцена. А за кулисами трудятся еще сто мужчин – монтировщики, столяры, электрики, осветители, звуковики, декораторы, инженеры и многие другие, кто обеспечивает бесперебойную работу театрального механизма.

Креативные девушки из отдела творческих проектов подготовили для сильной половины театра праздничную программу, а мы воспользовались случаем, чтобы показать лица тех, кого ни разу не видел зритель. Зато результат профессиональной деятельности виден всем.

А перед выходом на сцену они – обычные дети. Собираются, вместе с руководителем студии Иваном Ромашко вспоминают поставленные перед ними задачи, повторяют мизансцены, потом обедают, потом гримируются и надевают сказочные костюмы... До первого звонка осталось десять минут.

Спектакль – это праздник для зрителей, а для артистов – обычная работа, даже если эти актеры еще школьники.

Знаменитую сцену взятки у Гоголя помнят все! В трактовке театра «Глобус» каждый из персонажей ведет свою тему угодничества перед сильными мира сего. Лука Лукич Хлопов в исполнении Вячеслава Кимаева – это отдельная песня.

Когда он вваливается из небытия к раздухарившемуся от дармовых денег Хлестакову, тот уже привык требовать и брать. А Хлопов совершает неожиданный для самого себя поступок – создает маленькую личную революцию. Впрочем, это ничего не меняет ни в нем, ни вокруг. Ведь в этом замкнутом на самом себе мирке ничего невозможно исправить, что и подтверждает мизерное восстание мизерной личности.

В первоисточнике Гоголя Хлестаков предлагает Хлопову сигарку, а в спектакле протягивает рюмашку. Псевдо-ревизор держит бутылицу в другой руке, намереваясь приложиться сам. Хлопов, как и положено, не смеет принять подачку, но неожиданно для самого себя выхватывает у благодетеля бутылку и залпом опорожняет ее. Опьянел сразу, одномоментно, будто только об этом и мечтал. Зато каким смелым стал!

И пошла гулять губерния! «Сгубила проклятая робость!» – главное чувство Хлопова, но пьяному вы сами знаете что по колено. Он уж на ногах не стоит, но зародыш протеста можно взращивать и сидя. Точнее, полулежа на ступенчатом ярусе, эффектно пародирующем греческий амфитеатр.

Этот нелепый толстяк, запрограммированный, как и любой хорошо смазанный винтик городничьей банды, на подхалимаж и воровство, все же уникум. Он один осмелился возражать и даже дерзить. Не потому, конечно, что вспомнил сказку про голого короля. Просто позволил себе то, о чем раньше и помыслить не смел. Потом, наутро, его, может и хватит инфаркт. Но это же будет потом!

Хлестаков быстро переходит от экивоков к делу, а Хлопов озвучивает угрозу:

– А что если нет?

Превосходство Хлопова длится секунду-две, не больше. Оно быстро схлопывается, как взрыв хлопушки, но как же неожиданно это было! Есть, конечно, есть у Хлопова рублей триста взаймы. У него, как и у подельников, против лома нет приема. Иначе бы он тут не валялся.

В этом эпизоде сгустились темные краски заколдованной реальности. Линейный мир, расчерченный никуда не ведущими ступенями, не знает диагонального движения. Паттерны негнущихся полосок заброшенного стадиона – те же законсервированные блоки переливаемых из пустого в порожнее разговоров, жалоб, сплетен и неистребимой скуки, жаждущей хоть чего-то нового.

На фото: Хлопов – Вячеслав Кимаев, Хлестаков – Никита Сарычев, Городничий – Максим Гуралевич.

3 марта 2025 г.

Выманить детей из виртуальной реальности – та еще задачка. Раньше юные зрители были наивные и доверчивые, а теперь – строгие и придирчивые. Театру приходится идти на невероятные ухищрения, чтобы завоевать аудиторию. Мюзикл «пряничный домик», поставленный по сказкам братьев Гримм, – в этом смысле воплощение яркой театральности, сокровищница визуальных эффектов, от которых дети теряют дар речи, а то и, наоборот, визжат от восторга.

Удивительные персонажи встречаются Грете и Гансу в путешествии по сказочному городу – Бременские музыканты, Мальчик-с-пальчик, Великан, Разбойники, Золотой гусь, кукольная фея. Но самое чудесное чудо – это каша, которая затопила все улицы сказочного городка.

Казалось бы, ничего не предвещало, а поди ж ты! Она лезет отовсюду, взрывается фонтаном, обволакивает всех вокруг, в ней можно купаться и барахтаться. Пенная вечеринка – модное и любимое развлечение для любого возраста, а персонажи спектакля, видите ли, недовольны! Потребовалось вмешательство самих братьев Гримм, чтобы горшочек, не знающий меры, наконец-то унялся.

– Ну и заварил ты, братец, кашу! – воскликнула Грэта, а за ней Портняжка.

На самом деле кашу заварили двое спецов, что приезжают на каждый «Пряничный домик». Налегке приезжают, ведь привезенный ими перед премьерой комплект необходимого оборудования хранится на складе театра. Это две бочки емкостью по 60 литров каждая, перед началом спектакля наполняемые водой. В ней разводят специальный концентрат, внешне похожий на жидкое мыло, но имеющий особый состав, совершенно не опасный ни для актеров, ни для декораций.

Рядом с каждой бочкой располагается пушка с независимой системой управления. На пушку надевается труба, благодаря которой из первой бочки, что стоит под сценой, каша извергается, как вулкан; а вторая, что находится за сценой, наполняет пространство субстанцией, масса которой растет в геометрической прогрессии.

Устроителям пенного шоу пришлось поломать голову над тем, как сделать так, чтобы пена вылетала из кастрюли, стоящей на столе. Кастрюлю закрепили на магнитиках, чтобы её не унесло стихией. Кроме того, сложность в том, что управлять этим чудом приходится в полумраке, при очень слабом, можно сказать, условном освещении. Но ради такой интересной работы научишься ориентироваться в темноте, как кошка.

По сигналу помощника режиссёра волшебный горшочек, а точнее, кастрюля, начинает плеваться изобилием. Действие длится всего 50 секунд. Но кажется, что оно бесконечно — плотный эффект зрелища можно объяснить его внезапностью, кажущейся неуправляемостью, новизной сценографического решения.

– Мы как эльфы, которых не видно, но они творят волшебство, – говорит повелитель пенного шоу Вячеслав Сухинин. – Я всегда с радостью участвую в нестандартных ситуациях.

Где он только не устраивал пенное шоу — и на пляже, и на даче, и в бане. А теперь вот и в театре, для которого оно, как теперь думается, и было предназначено.

Неглупая вроде девушка Софья Фамусова, а запала на Молчалина. Она что, не видит, кто перед ней? Или других парней нет? Ладно Чацкий, у него никаких шансов, ведь не человек – змея. Но Скалозуб??? Такого красавчика поискать – и ни в какой другой версии «Горя от ума» не найдешь. Статен, кудряв! Да еще при параде, при мундире, при шпаге! Только не девица влюблена в Сергея Сергеича Скалозуба, а ее папаша в нем души не чает.

Кто бы мог подумать, что тиран, абьюзер, самодур Фамусов так резко переобуется, едва услышит: «Полковник Скалозуб. Прикажете принять?» Оказывается, не только ближних распекать да горничную за юбки хватать горазд! Душа компании – его призвание, радушие и гостеприимство – его кредо. Волнуется, как школьник, поправляет галстук, затем, наоборот, расслабляет воротничок, что-то переставляет, передвигает, прибирает, пылинки сдувает, – и с распростертыми, с распростертыми!

Застольный эпизод Фамусова и Скалозуба – это просто песня какая-то! Закадычные приятели, довольные друг другом, острят, смеются, лихо опрокидывают стопарик за стопариком, закусывают хрустким маринованным огурчиком. Так и хочется к ним на брудершафт! Но третью рюмку демонстративно переворачивают вверх дном.

Фамусову очень дорога эта идиллия. Он сильно обеспокоен, как бы Чацкий опять не влез со своими тирадами. Фамусов принимает серьезные меры: «Пожалуйста при нем не спорь ты вкривь и вкось, И завиральные идеи эти брось!»

Не забывайте, что Фамусов – гроза этого дома! Внушение действует, но ненадолго. Чацкий в кои-то веки молча сидит в сторонке – видимо, набирается красноречия перед решающим противостоянием. Весьма нелепо он смотрится рядом с парадным портретом дядюшки, где траурная лента заботливо задрапирована новогодней гирляндой, а подле стоит ваза с букетом, предназначенным Софье. Старый родственник изображен с помятой физиономией, рот перекошен то ли после инсульта, то ли в гримасе отвращения к окружающему миру. Зато он помалкивает.

Хозяин дома и гость открыто игнорируют Чацкого! Адекватный человек, видя столь демонстративное пренебрежение к себе, оскорбился бы и хлопнул дверью. А этот, выйдя из такого некомфортного состояния как молчание, опять выступил с пламенным монологом о пороках общества. Два друга аж опешили от такого нахальства. «Что это было?» – читается на изумленной физиономии Скалозуба, способного одной мимической игрой посадить оппонента в лужу. А это было, почтеннейший Сергей Сергеич, упоение словоговорением. Турусы – вот что это было. В программке поясняется: «Турусы – пустая болтовня».

Нет чтоб перейти от слов к делу. А вот и перейдем! Ближе к развязке прямой и бескомпромиссный Чацкий дает ни в чем не повинному Петрушке зуботычину, к коей лихо присовокупляет пинок. А циничный и насмешливый Скалозуб спокойно и беззлобно наступает на ногу Репетилову, дабы тот отстал, наконец, не балаболил, не мельтешил перед глазами, как рой мух. Совершенно разные люди Чацкий и Скалозуб, но ни тому, ни другому женитьба на Софье не светит. Зато текст Грибоедова светит нам из туманного далека, сверкает гранями иронии и остроумия, переливается звонкими афоризмами и воплощается на сцене в лучших эпизодах спектакля.

Концентрацию радостных улыбок на один метр пространства можно увидеть, когда человека поздравляют. В большом фойе под парусом, на фоне выставки о творческом пути коллеги поздравляли Тамару Седельникову с юбилеем.

Юные студийцы уже поздравили ее, пробегая мимо: «Пятьдесят пять – отличный возраст!» Комплимент тоже отличный, не зря же с этой актрисой связывают понятия нежности, женственности, стиля, дворянского стержня.

– Часто мы с Тамарой Анфимовной сидели в гримерке, пили чай, рассматривали помадки и говорили о высоком, – добавила теплых слов партнерша по сцене и режиссер Ирина Камынина.

На самом деле 55 лет Тамара Седельникова отдала служению родной сцене. Она работает в этом театре дольше всех актеров, и совершенно уникально то, что ее творческая жизнь связана с одним-единственным театром. В советское время сказали бы: имеет одну запись в трудовой книжке. Как пришла в 1970 году в «Глобус», тогда еще ТЮЗ, так и осталась. Сегодня она участвует в семи спектаклях текущего репертуара, новая роль выпала совсем недавно, в сказке «Кошкин дом».

– Вы согласитесь играть свинью? – спросила партнерша по сцене и режиссер Светлана Потемкина.

– Свиньи у меня еще не было! – весело ответила Тамара Анфимовна.

А ведь уже было, казалось бы, всё, даже кино! «Тараторкина не утвердили, а меня утвердили!» – удивлялась она перед съемками фильма «Горячий снег», где сыграла главную роль. «Одна подушка знает, как это – быть актрисой», – такая цитата открывает блок фотографий «Творческий путь», которому судьба выставила высший балл – две пятерки.

На верхнем фото: Тамара Седельникова в спектакле «Варшавская мелодия»
Внизу: поздравительный фотопозитив

4 марта 2025 г.

Ирина Камынина ставит спектакль «Триумфальная арка», сделав инсценировку по знаменитому роману Ремарка. Трагическая сила этого произведения столь велика, что, казалось бы, здесь должно быть не до смеха. Но так не бывает.
Смех целителен, когда он – эхо спасительного юмора, резонатор многообразия жизни, оружие против уныния и душевного напряжения. Смех уравновешивает напряжение, вызванное сложным материалом, когда никто даже представить не может, что получится в итоге.
А еще говорят, что смех - идинственное спасение от страха смерти. А она подстерегает главных героев роман на каждом шагу.
На фото: Ирина Камынина, Элина Зяблова, Вера Прунич, Мария Соболева, Наталья Тищенко.

Творческая встреча с актером всегда гарантирует зрителю вечер смеха и позитива. А если герою дня помогает ведущий, и оба наделены отменным чувством юмора, то весело будет всем. Хотя это вовсе не означает, что в зал обрушатся сплошные шутки-прибаутки. Поговорить о серьезных вещах, например, о репетициях спектакля "Триумфальная арка", всегда интересно.

Это серьезная и грустная драматургия, а на первой встрече с режиссером и читке пьесы смех столбом. Любой серьез скрывает определенную дозу юмора, и добывать его из текста – сущее удовольствие. Особенно когда знакомство получается легким и непринужденным.

Самый лучший подарок на юбилей Художник делает себе сам. В январе в театре сразу два юбиляра. Коллеги, друзья, соавторы, мастера одного курса театрального института, помогающие студентам выстроить партитуры ролей, Илья Паньков и Светлана Галкина переформатировали свой преподавательский опыт. Он срежиссировал чисто актерский спектакль, раскрыв невероятные возможности партнерши; она воплотила образ анти-педагога, ломающего слабых.

Прима Мария Каллас, равных которой не было на оперных подмостках ХХ века, стала вести мастер-классы от безысходности. Когда-то она владела диапазоном в три октавы, соединила оперное искусство с системой Станиславского, покорила толпы поклонников. Но была несчастлива в любви, потеряла голос, тихо сошла со сцены. Когда наработан весомый бэкграунд, есть за что цепляться – за сладостные воспоминания, за былую славу. Ученики – лишь педаль для достижения нирваны, средство телепортации в прошлое.

Она не учит их петь – она демонстрирует им себя. Перевоплощается в своих героинь, уносится всем своим существом на сцену, наполненную главным содержанием жизни — музыкой. Накинув на плечо крылатку нотных листов, воздевает руки в религиозном экстазе. Возвращаясь в реальность, срывается на учениках, словно мстит за то, что у нее всё позади, а у них только начинается. Не позволит она молодым пройти по пути более легкому, чем у нее. Ни за что.

То, что гений прост, как правда, — это миф. Так-то он душка, мило раскланивается с прохожими, приподнимая шляпу, а с ближними абьюзер и психопат. Театр диагностирует манию величия как болезненное состояние звезды, надломленной крахом блистательной карьеры. «Голос — это я», — произносит Мария Каллас с той же интонацией, что и Людовик ХIV: «Государство — это я». Небожители порой забывают, что тоже смертны.

Прошлым летом на Венецианском кинофестивале чилийский режиссер Пабло Ларраин представил премьеру байопика «Мария» по сценарию Стивена Найта с Анджелиной Джоли в заглавной роли. Голливудская дива там похожа на красивую мраморную статую, меланхолия имя ее. Полюбоваться – и забыть, чтобы окунуться в бурлящие волны местного моря, чьи глубоководные течения закручивают воронкой и уносят к неведомым берегам.

Гречанка, истинная гречанка выходит на публику, с видом покорительницы миров и морей смотрит в зал. Царственным жестом снимает перчатки, шляпу, палантин. Ей всё жарче становится в аудитории, кровь кипит от одной только мысли про искусство, флешбеки выстроились в флотилию, чтобы, подгоняемые морским штормом, унести на подмостки Ла Скала. Там осталась ее жизнь. Здесь – всего лишь мастер-класс.

И темперамент, и походка, и жесты, и тембр голоса принадлежат не актрисе Светлане Галкиной, а ее героине. Низкий голос растягивается в гласных, закругляется в окончаниях слогов и словно присыпан прибрежным песочком. В ариях он сначала тихо плещется у кромки воды и вдруг взлетает до штормового предупреждения. Но только мысленно достигает тех высот, что уже не под силу взять гению на излете.

Драма в том, что сцена – не главное даже, а единственное содержание ее жизни. Это никакая не преданность искусству, в котором знаменитости больше всего любят себя, а наркотик, без которого начинается нескончаемая ломка невостребованности. Так чемпион-олимпиец утрачивает личность после ухода из большого спорта, не находя ему адекватной замены.

А молодая певица Шэрон (Екатерина Аникина), заявившаяся на мастер-класс, уже на подступах к высотам. И она себя в обиду не даст. Если у нее в начале урока от волнения тряслись руки, то в силу перенесенного унижения включился характер. Возможно, такой же стальной, как у Марии Каллас. Восстание оскорбленного достоинства, хлесткая отповедь разгневанной жертвы поставят ее на место. Шерон – последняя ученица звезды.

«Вот и всё», — констатирует Мария Каллас. Всё – это значит всё. В любых смыслах этого слова. В финальном монологе спрессовалась вся боль промелькнувшей жизни, в ускоряющихся ритмах слов и тела уже не разобрать отдельных эпизодов, как вихрь летящих в никуда. Одинокая женщина, мелко перебирая ногами в лаковых туфельках, пытается удержать равновесие у бездны на краю; ослепительное сияние рампы — последнее, что явилось перед воспаленным взором. Апельсины, о которых Мария мечтала в пору военных лишений, сиротливо раскатились по полу.

На фото: Светлана Галкина, Дмитрий Карпов, Екатерина Аникина, Сюзанна Никалаян, Станислав Курагин.

Главная премьера «Глобуса» в сезоне 24-25 годов – «Принц и нищий» в режиссуре Владимира Даная. Это спектакль, после которого взрослые выходят со слезами на сияющих от счастья глазах. Спектакль, в котором положительным персонажем окажется даже кровавый тиран. Спектакль где, в силу оригинального прочтения романа, поднимаются темы, которые наверняка поднял бы и Марк Твен, живи он в наше время.

И тем больше было мое удивление, когда я обнаружил несколько негативных мнений об этом спектакле. Вплоть до «Обидно видеть, что АКАДЕМИЧЕСКИЙ театр ставит ТАКОЕ!»

Какое «такое»? – спросите вы. И, скорее всего, вам ответят, что сюжет – искажен. Персонажи – карикатурны: отшельник, считающий себя архангелом, вообще ходит в некоем подобии трусов. Главные герои – сыплют молодежным сленгом и рубятся в игры на PlayStation!

Владимир Данай не только поставил спектакли в десятках театрах страны, но и, среди прочего, сыграл в одном фильме со Шварценеггером и Джеки Чаном. Он осовременил роман Марка Твена – добавил туда сленг, приставки, смартфоны… Много чего добавил! Я не за то, что все, написанное больше века назад, надо осовременивать, например, добавлять фрагменты беседы Анны Карениной с психологом, переносить действие «Войны и мира» в 1941-й или отправлять князя Андрея на СВО. И все же современному зрителю (особенно молодому) трудно понять беды бедняка из лондонских трущоб XVI века, примерить их на себя. В спектакле же времена переплетаются причудливо и замысловато. Действие вроде бы происходит в далеком прошлом, а вроде бы так насыщено элементами настоящего, что отождествить себя с кем-то из персонажей становится просто и легко.

Я не против классики, поставленной дословно. Буквально один в один по тексту. Но если я захочу классики – открою книгу. От театра я жду нового взгляда на произведение и хочу получить новые впечатления.

Несмотря на вмешательство в сюжет, «Принц и нищий» поставлен с огромным уважением к оригиналу. Это Марк Твен – слегка осовремененный, но все тот же Марк Твен, с его иронией, с его взглядами, с его философией. Но удачная адаптация к дню сегодняшнему – это только половина успеха. Вторая половина – это актерская игра.

В «Принце и нищем» прекрасны все, но Иван Басюра с его Архангелом и заикающийся Майлс Гендон в исполнении Никиты Сарычева – это высший пилотаж! Тем и интересны, что сыграны не так, как описаны в книге. Но и это еще не все. Помимо основной идеи, заложенной Твеном, – идеи несправедливости социального неравенства, Владимир Данай разглядел в романе и актуализировал тему, отодвинутую автором на задний план – отношения отцов и детей. Мне повезло попасть на спектакль с обсуждением и безумно интересно было слышать, как «Принц и нищий» отозвался у подростков и у взрослых. Уверен, и те, и другие после просмотра начали лучше понимать друг друга! Что до меня, то я пересмотрел некоторые свои взгляды на отношения с сыном.

И когда кажется, что уже все, что все черточки над «й» расставлены, большая королевская печать найдена, а корона теперь сидит на многое испытавшей и многое осознавшей голове, спектакль наносит последний удар – молниеносный и точный укол рапирой в самое сердце. Финальный эпизод – квинтэссенцией театральной магии. Он пробирает до слез, причем до слез радости. Благодаря этой сцене испытываешь настоящий катарсис.

После этого даже тем, кому даровано право сидеть в присутствии короля, усидеть на месте нет возможности, поэтому вышедших на поклон артистов зал благодарил стоя!

Уверен, вы тоже встанете. И после просмотра «Принца и нищего» присоединитесь к моему мнению о том, что конкретно этот принц имеет право играть хоть в PlayStation, хоть в Nintendo, а Архангел – носить трусы любого фасона. А вернувшись домой, в зависимости от того, сколько вам лет, крепко обнимете детей или родителей. А может, и тех и других.

Говорят, что хорошего человека должно быть много. На квартирнике в «Глобусе» их было двое! В этот раз узнавали ближе артиста Максима Гуралевича, а встречу вёл Алексей Корнев. Это была двойная удача!

Путь в артисты у Максима был тернист, он мог стать филологом. Или футболистом. Но своим упорством и дисциплиной он, пройдя через первый курс вольнослушателем, закончил Красноярскую академию музыки и театра. И теперь его любимые роли в «Глобусе» ­– Эрнст Людвиг из «Кабаре» и Аристарх Доминикович Гранд-Скубик из «Самоубийцы». У этих персонажей есть нечто общее: персонажи воплощают собой некую злую силу, которая оказывает большое значение на главных героев. В скором времени мы увидим Максима в главной роли спектакля «Триумфальная арка», постановочная группа только начала репетиции. Максим говорит, его увлекает этап погружения в исторический контекст.

Максим признался, что в детстве и юности был не самым читающим человеком. Впрочем, однажды об этом же рассказывал и ведущий Алексей. Они обсуждают книги, например «Мужчина и мальчик» Тони Парсонса. Профессия так или иначе требует читательского навыка. Актёры обмениваются между собой литературой. Показательна и любовь Максима к джазу. Он часто просит своего соседа по гримёрке Алексея Корнева включать новогодний джаз для настроение. Я считаю, мы сами создаём это настроение – нужно, приложив усиляе и фантазию, позаботится о себе самостоятельно.

Алексей Корнев, помимо прочих достоинств, обладает потрясающим чувством интервью. И не только. Неожиданным бонусом в конце встречи стала песня а капелла дуэта Епископа и Алана из мюзикла «Робин Гуд». Этот спектакль был нежно любим сотнями поклонников. Максим и Алексей на пару играли роль Алана.

Мне посчастливилось задать вопрос и получить ответы обоих. О том, как ребята совместно работали над этой ролью. Смотрела мюзикл не один раз – их Аланы совершенно разные. Мне очень жаль, что спектакль отжил свое. За автографом в конце встречи не стала обращатся, пусть будут новые мероприятия и общение о театре и ролях. Это нам нужно.

Продолжительность «Дней Турбиных» может отпугнуть зрителя, недостаточно хорошо знакомого с «Глобусом»: 2 часа 45 минут классики… А вдруг будет скучно? А вдруг не поймем мы, современники, всех перипетий гражданской войны в Киеве? А вдруг не примем этих героев, живших более чем 100 лет назад.
Поймем, примем и полюбим. В этом я убедился на собственном опыте. А еще – понял, почему постановку, где главные герои – белогвардейцы, которые к большевикам относятся, мягко говорят, с неприязнью, так любил Сталин.

Киев, декабрь 1918 года, гражданская война. В Москве – красные, где-то в Сибири – белые, на Украине – вообще немцы, поддерживающие гетмана Скоропадского, а на подходе к городу – Петлюра… Раздаются гулкие голоса орудий. Но в доме Тальбергов-Турбиных царят мир, покой и уют. Кремовые шторы будто отделяют дом от внешнего мира. И что бы не происходило снаружи – внутри усталый путник всегда найдет помощь, поддержку, а то и чарку водки.

Пир во время чумы? Нет. Дело не в шторах, не в желании отгородиться от мира и не в отказе принять суровую реальность. Турбины – действительно настолько сильны духом, что останутся собой при любой власти и любой внешней катастрофе. И настолько сплочены, что даже когда беда придет в их дом, она не сможет их сломать.

Все это прекрасно отыгрывается на сцене «Глобуса». Владимир Дербенцев, полюбившийся мне после роли Черного в «Собаках», убедителен в образе Алексея Турбина – кадрового офицера, гордого, мужественного, который скорее запятнает мундир своей кровью, чем запятнает честь.
Никита Сарычев – нелеп и неуклюж именно настолько, чтобы его Лариосик воспринимался как комичный персонаж, но вся эта неуклюжесть ни на секунду не скатывается в гротеск и клоунаду.

Ну и, конечно, Елена Тальберг-Турбина-Шервинская в исполнении Алины Юсуповой… Сочетание силы, воли и доброты… Женщина, в которую невозможно не влюбиться!
Несмотря на то, что большая часть действия происходит в доме Турбиных, спектакль оставляет ощущение чего-то масштабного и мощного. Может, дело в дивизионе юнкеров, пару раз марширующих по сцене? А может – просто в том, что Булгакову удалось через разговоры главных героев передать масштаб событий, сотрясающих империю, а режиссеру – подхватить это и перенести на сцену? Я склоняюсь ко второму варианту.

Без малого три часа пролетают незаметно. Помимо удовольствия от прекрасной актерской игры, «Дни Турбиных» дарят чувство счастья. Дарят надежду и веру в то, что раз Турбины в то тяжелое время смогли остаться верны себе, то и мы, в нынешнее, тоже далеко не простое время – сможем!

Ну и возвращаясь к Иосифу Виссарионовичу, который в свое время единым росчерком пера вернул «Дни Турбины»" на сцену МХАТа, не смотря на разгромные отзывы критиков, увидевших в пьесе попытку идеализировать белогвардейцев. По легенде, Сталин смотрел «Дни Турбиных» 15 раз. Именно по легенде, потому что достоверных тому подтверждений нет. Как и подтверждений его слов о том, что «спектакль здорово берёт за душу. Против шерсти берёт».

Но есть достоверное мнение Сталина, высказанное им в письме Билль-Белоцерковскому. Там он объясняет, почему одобряет постановку «Дней Турбиных». Потому, что если даже такие люди, как Турбины, слагают оружие перед входящими в Киев большевиками, не одобряя, но признавая их силу – значит, дело Революции действительно непобедимо.

И вот что получилось век спустя… Большевиков больше нет, а Турбины – остались! Остались в репертуарах ведущих театров страны. И это стоит увидеть и прочувствовать!

6 марта 2025 г.